Посредник вскричал: – Вы убиты, сержант, наповал!.. А я-то на счастье слепое свое уповал, когда мы бежали, шалея, в учебном огне. И цепь отпустила меня, разомкнувшись на мне.
Я падал на спину в стране облаков кучевых. Земля доносила дыханье и топот живых. Летел, накреняясь по ветру, высокий ковыль, и дым клочковатый, и горькая рыжая пыль.
Убитый условно, я падал на полупути. Трава и деревья могли сквозь меня прорасти. И птица щегол распевать надо мною могла, когда наступает весенняя душная мгла.
...А кто-то сорвет землянику и скажет: – Горчит... В траву упадет, рассмеется, потом замолчит. И будет, наверно, лежать голова к голове с солдатом без имени, давшим начало траве.
