Как бы ни было мне на Земле хорошо,
но однажды я ветром в пути захлебнусь…
И в последней молитве о тех, кто ушел,
Помяни и меня среди всех, моя Русь!
Я даров и подачек себе не просил,
рвал простые букеты в просторных лугах,
клобуков и корон никогда не носил,
никому не судья, никому не слуга.
Пред тобой и людьми если был виноват -
не со зла, зачеркни эти глупые дни.
Мне не надо каких-то посмертных наград,
я прошу об одном: ты меня помяни.
(2001-2010)
*******
Я навек люблю тебя, Россия!
Рек твоих задумчивую синь,
я люблю дожди твои косые,
тихий шёпот молодых осин.
Я и часу не прожил бы с тою
стороной, далёкой и чужой.
Если я чего-то в жизни стою –
это потому, что я с тобой.
(1972)
*******
"Жить на вершине голой
Писать простые сонеты..."
(Саша Черный)
Пить холодные росы,
есть трескучий мороз,
словно девичьи косы
трогать ветви берез,
и не губы под утро
целовать – краснотал.
В этом высшая мудрость,
в этом вся красота.
(1973)
*******
Как сестра моя,
как жена моя,
приходи ко мне,
ночь желанная.
Ухожу с тобой
в голубую стынь,
где над полем спит
горизонта синь,
где стежками звёзд
высь прострочена.
Уношу своё одиночество.
Песню мне поёт
голубой ручей,
и лежит у ног
тишина ночей.
(1974)
Снег
"Степь да степь кругом..."
(русская песня)
Снег был.
Плыл, бел,
как пыль,
как мел.
Снег встал –
сугроб.
Мне стал
бел гроб.
От губ
лишь стон.
В снегу
тишь… сон…
(1975)
Моя земля
Где та Земля – не помню я,
но я любил когда-то
её просторы вольные
с пожарами закатов,
её тропинки узкие
и омутов мерцание,
её такие русские
частушки и страдания.
Она приходит росами,
она приходит сказкою,
то строгостью отцовскою,
то материнской ласкою.
Перед врагом не клонится,
для друга счастьем сбудется,
и дольше века помнится,
и больше жизни любится.
(1980)
Грустный этюд
Синий вечер.
Тоской – глаза.
Стынет кровь.
Деревья – свечи.
Звёзды – образа.
Лес – церковь.
К чему мечтания, к чему стихи –
иду замаливать свои грехи.
Я к встрече этой готовлюсь исподволь –
к Природе-Матери иду на исповедь.
Накроет грешника, шумя листвой:
«Пред кем виновен ты?»
«Перед собой!
По жизни красочной слепцом брожу».
Сегодня исповедь, я все скажу...
И примет, Вечная, в объятья мхов,
как всепрощение моих грехов.
(1980)
Масленица
Просыпалась ширь, заморожена,
у зимы все дела – вкривь и вкось.
Провожай её, как положено,
так, как встарь на Руси повелось.
Масленица, Масленица,
русская Масленица!
Молодица несёт блины с маслицем.
У тесовых у ворот
пляшет женщина,
И глядит, разинув рот,
чужеземщина.
Ну-ка, девки, шире круг!
Ну-ка, за руки подруг!
То не просто хоровод
в годовщину разную –
его величество Народ
весну празднует.
С горки мчат-несут салазки,
мимо – лица, мимо – маски!
Пеший, конный, дружно – ну-тка! –
смехом, а не злобой
городок из снега – шутка! –
взять его попробуй.
Снежком – в лоб!
Головой – в сугроб!
Завтра поле ждёт – держись,
с поту не до смеха,
а сегодня – веселись.
Русская потеха.
Веками славится,
весельем нравится
русская широкая Масленица.
(1981)
Комарики
"Вы комарики, комарики мои..."
(русская песня)
Что-то рано, до поры
зазвенели комары.
А за ними, тихи-тихи,
подкрались и комарихи.
И сидишь, как шляпа, ты,
своей рукой обшлёпанный.
Чем побольше будет боли,
тем комариков поболе.
Знать, полезна, вижу вновь,
женщинам мужская кровь.
Так сосите, милые,
кровушку, как воду,
набирайтесь силою
мужеского рода.
Тесное содружество
комариной сладости:
женщине – мужество,
а мужчине – слабости.
(1981)
*******
Вечер. Путь туманный,
ветер вьётся, резвый.
Я – ещё не пьяный,
я – уже не трезвый
. Длящаяся сказка,
дальняя дорога.
Я небесной ласки
не прошу у Бога.
Мне земное любо:
летней ночью – в поле,
и любимой губы
целовать до боли,
чтоб душа звенела,
чтоб смелели руки,
чтобы ныло тело
от любовной муки...
Но скрипит телега
нудно и устало.
Словно белым снегом
всё позаметало.
Мало или много
впереди осталось?
Дальняя дорога,
давняя усталость.
И в иголках слипших
заблудился шершень.
Я – ещё не живший,
я – уже умерший.
(1982)
Кудесня
Р.М. Поройковой
Безустанное время трудится,
стало сложным, что было простым.
Ты прости меня, речка Кудесня,
за измену мою прости.
В городской суете многолюдной
я забыл твою тихую грусть.
Мне порою бывало трудно,
было горько порою – пусть!
Над собой я привык смеяться,
и судьба меня не берегла,
но ночами мне часто снятся
твои тихие берега.
Всё мне чудится – лягут дороги,
словно в детскую сказку, вернусь
в сладкий плен пожелтевшей осоки
и в твою ивняковую грусть.
(1983)
*******
Ах, лунный лес, разбойник старый,
ты отзовешься в сердце чьём?
Звучат охрипшие гитары
над зачарованным ручьём.
И небо призрачно и сине,
и дальних гроз глухой раскат.
В протяжно-сладостном - "Россия"
звучит российская тоска.
(1984)
Закат
Последние минуты...
и Светило
усталое, склоняется на землю.
И - пролиты все краски из палитры
на лист дрожащий, на траву, на небо.
О, таинство великое Заката!..
Игра теней и света, дня и ночи...
Седой художник собирает краски
и тихо говорит:
«Я здесь бессилен».
(1985)
*******
Мне жить бы в сказке-небылице,
чья суть наивна и мудра,
и просыпаться по утрам
под крики звонкие Жар-птицы.
Звучат тревожно половицы -
чей терем? иль избушка чья?
Мне б у живого звон-ручья
сон растревожить Царь-девицы.
В бору нехоженой тропою
промчаться, кладенцом звеня...
Но сказка длится без меня,
и я не помогу герою.
(1988)
*******
Не говори мне слов доверчивых,
не говори.
Возьми в полях зарю вечернюю
и подари,
глубоких омутов мерцание
и шум дубрав,
и звезд зовущее молчание,
и запах трав.
Тропинку в поле неприметную
и свежесть рос,
и песню русскую, заветную,
и край, где рос –
и этим всем ты одари меня
за пыль дорог,
за то, что я хотел сберечь тебя
и не сберёг.
(1988)
Лето
Наклонись пониже ты - нет гриба,
разве в магазинчике, привозной.
У меня же - рыжиками погреба
доверху засыпаны, как казной.
Ты не лезь за кустики - без обид,
ягодку единую не взять двоим.
У меня ж варенье в котлах кипит,
хочешь - гостем будь за столом моим.
От тепла и света не пусты дворы,
чем земля богата - с неё подняли.
Нам дарило лето свои дары,
чтоб зимой мы про него помнили.
(1989)
*******
По просторам испитой России,
перепуганный явью и снами,
ходит полубезумный мессия,
проклиная нас, плача над нами…
(1993)
*******
След оленя, след косули...
Ночи зимнее остужье.
И уже отлиты пули,
и уже готовы ружья.
След косули, след оленя...
Не успеть за быстрым веком.
«Становитесь на колени
пред всесильным человеком!
Кто «меньшие» там? Плевать нам:
мы – совсем другого рода!»
И бессильно плачут братья
перед Матерью-Природой.
(1996)
*******
Ещё земля теплом согрета,
но мы внезапно замечаем,
как осень, вытесняя лето,
звенит багряными мечами.
Так у цветущего мужчины
сквозь неприметную усталость,
едва пролегшие морщины
бесстыдно проступает старость.
(1997)
Осень
Листья падают… листья падают…
Белый иней лежит, как проседь.
За дождями, за листопадами,
за туманами бродит осень.
И зимы до тоски не хочется,
и ушедшего лета жалко.
И кружит моё одиночество
по уснувшим аллеям парка.
(1997)
Треполье
памяти А.И. Пылаева
Я помню о рязанской деревушке
с изгибом изб вдоль небольшой реки.
Там жили очень русские старушки,
степенные седые старики.
Вдоль берега ивняк качает тонкий,
по-над рекой – туманов парники.
Задорные, лукавые девчонки,
серьёзные – мужчины! – пареньки.
Кругом – поля, лесов там было мало.
Как будто вновь гляжу я с крутогора
и вижу – ширь! Душа моя не знала
до этих пор бескрайнего простора.
Нет той деревни, хоть её я вижу,
гуляет ветер на бугре пустом:
кто переехал к городу поближе,
а кто остался под простым крестом.
И я шатался с песнею и ветром,
я видел север, и восток, и юг,
накручивало время километры,
встречался недруг, и встречался друг.
Но ту деревню позабыть не в силах,
дороже той земли на свете нет –
там прадеды мои лежат в могилах,
там вечным сном спит мой любимый дед.
И если я забуду ту деревню –
порой мы корни помнить устаём –
пусть для меня звучит из толщи древней:
«Да будет имя проклято твоё!
Да будет имя проклято!»
От века,
до нынешних и до последних дней:
с земли начало взлета человека,
начало же России – с деревень.
(1997)
*******
Отмечены зловещей метой,
и снова рать идет на рать.
Но, как ни трудно,
нам на этой
земле и жить, и умирать.
(1998)
*******
Над Родиною – вороньё,
вокруг – враньё, враньё, враньё,
и сонм чиновного ворья,
который хуже воронья.
А он всё терпит, наш народ,
копает жалкий огород,
среди обманчивых идей
он хлеб растит, растит детей.
И – непонятно: почему? -
всё в счастье верится ему,
когда бесчинствует ворьё,
когда над домом – вороньё,
когда ограбленный кричит,
а власть, глумясь, в ответ молчит,
когда который год подряд
нам о свободе говорят,
но чуть шагни – Нельзя! Не сметь!,
свобода – только умереть,
свобода – только воровать
да родину распродавать.
Когда ж отпор дадим ворью?
Когда же рот заткнем вранью?
(2003)
|
