Не плачете, не ноете вы нудно,
Хоть и кренится иногда Земля.
Как давит вам на плечи ваше «трудно»,
Подруженьки мои – учителя.
Ни дня покоя. О себе забывши,
Ведёте души детские вперёд,
И нет у вас одной минутки лишней,
А есть у вас тяжёлый груз забот.
Тетради, культпоходы, совещанья,
Заброшен дом… Мы это вам простим.
Горите вы, путь в завтра освещая,
И факел в вашем сердце негасим.
Век скоростей. Мчит время оголтело,
Попробуй-ка поводья отпусти!
И нету силы бросить своё дело,
И нету сил свой тяжкий воз везти.
Седеющие, с юными сердцами,
Не знающие праздного житья,
Боитесь оценить себя вы сами –
Так вам за жизнь пятёрку ставлю я!
Сердца людские, бейтесь и стучите,
Чтоб главный подвиг в жизни совершить.
В любом из нас всегда живёт учитель
И учит честно и красиво жить.
Валентина Кошелева
Урок литературы
В прошлое заглядывая хмуро,
Вспомню, забывая про дела,
Педагога, что литературу
В нашем классе некогда вела.
Тот предмет, которому учила,
Полюбила с юности она
И от этой, видимо, причины
Коротала жизнь свою одна.
Внешним видом занималась мало,
На уроках куталась в пальто
И меня от прочих отличала,
Сам уже не ведаю за что.
Но судьба любимчиков капризна
И в итоге неизменно зла.
"Пушкин однолюбом был по жизни",-
Как-то раз она произнесла.
"Пушкин был по жизни однолюбом."
И примерный прежде ученик,
Засмеялся громко я и грубо,
Ибо знал наверное из книг
Вульфа, Вересаева и прочих,
Их прочтя с прилежностью большой,
Что не так уж был и непорочен
Африканец с русскою душой.
Помнится, имевшая огласку,
В дневнике михайловском строка:
"Я надеюсь всё же, что на Пасху..." -
Далее по тексту дневника.
Гнев её внезапный был прекрасен,
Голос по-девически высок:
"Городницкий, встаньте. Вон из класса.
Двойка за сегодняшний урок!"
И ещё ушам своим не веря,
Получивший яростный отлуп,
Снова я услышал возле двери:
"Пушкин был по жизни однолюб.
Женщин на пути его немало,
Но любовь всегда была одна.
В том, что не нашёл он идеала,
Не его, наверное, вина".
Мне её слова понятней стали
Через пятьдесят с лихвою лет.
Замечаю новые детали,
Наблюдая пушкинский портрет:
Горькие трагические губы,
Сединою тронутая бровь.
Навсегда остался однолюбом,
Жизнью заплативший за любовь.
Александр Городницкий
|
