Сталин - Мао Цзэдун
«Пусть крепнет и впредь великая дружба
Китайской Народной Республики и Советского Союза!»
И.В. Сталин
В сентябре 1949 года Мао Цзэдун перебрался из бывшей базы в Сибайпо в Пекин и поселился в Запретном городе, в старом императорском дворцовом комплексе Чжунаньхай. Во второй половине дня 1 октября 1949 года с башни Ворот Небесного Спокойствия на площади Тяньаньмэнь Мао провозгласил образование Китайской Народной Республики. Свидетелями данного торжественного момента были и члены советской делегации, прибывшие в Пекин в этот день на поезде.
- Чуть не опоздали, - вспоминал писатель Константин Симонов, - пришлось в вокзальной суете срочно выдвигаться на площадь Тяньаньмэнь. Пекин ликовал.
На очереди у Мао оставался недоступным еще один "запретный" город - Москва. Попытки встретиться с "отцом народов" в течение 1947-1948 годов закончились безрезультатно. Наконец, когда уже решилась судьба Китая, Сталин пригласил Мао приехать в декабре в столицу Советского Союза и поздравить его с 70 -летием.
- Что же мы будем дарить Сталину? - спросил секретарь Мао Цзэдуна Е Цзылун.
- А что самое дорогое у человека? Самое дорогое - это здоровье. Вот мы ему и подарим это самое здоровье. Сталину 70 лет и ему будет кстати познакомиться с нашей народной травной медициной.
- Что вы имеете ввиду?
- Думаю нужно подарить маршалу Сталину труд минского врача Ли Шичжэня "Бэньцао ганьму" - 200 лекарственных средств.
- Он же написал свою книгу еще при русском царе Иване Грозном.
- Ну и что из этого. Сотни его рецептов применяются до сих пор. И, потом, чем древнее труд, тем ценнее. Наше дело подарить от души и с добрыми пожеланиями, а именинник решит, как подарком распорядиться. Он мудрый и поймет, что мы ему желаем здравствовать на многие годы. Обязательно надпись должна быть "Великому вождю от благодарного китайского народа".
- Я не прорицатель, но по моему мнению, ему бы больше понравился философский труд Конфуция "Ши цзин". Мудрость всего дороже. Почитав Конфуция, он бы понял Китай и больше проникся к нему.
- А что если мы вручим Сталину оба произведения наших мудрецов. Как говориться, и для души и для тела полезные.
- Замечательно, председатель Мао, этот вариант одобрил бы и известный прорицатель Лю Цзи - советник при дворе первого минского императора Чжу Юаньчжана. Был он казнен и не потому что плохо предсказывал, а напротив. Император позавидовал его славе и влиянию на окружающих......
- Не этим же он себя прославил?
- Нет, конечно. Он предсказал многие исторические события, которые потом свершились: завоевание Поднебесной монголами в 1449 году; о возвышении евнуха Чжэн Хэ; об основании маньчжурской династии Цин; Опиумную войну 1858 года; войну Китая с Японией, правление императора Пу И; и установление в 1911 году Республики.
- А про нашу с тобой поездке в далекую и холодную страну он ничего не написал?
- Нет, председатель Мао. Даже он не мог себе представить таких грандиозных изменений в мире.
- Действительно, никогда глава Поднебесной не посещал Полуночную страну, где издревле проживали варвары "ху". Мы будем первые, первыми и останемся навсегда. А потому не грешно и Будде поклониться.
- Сталин совсем не Будда, председатель Мао. Он обычный человек, как и мы с вами. По гороскопу он Заяц. А Зайцы или Кролики, как известно, склонны к Востоку, известно, что Чингисхан начал поход на Запад в год Зайца.. Это хороший признак.
- Интересно, что ты еще про Кролика вычитал.
- По характеру находчив; в делах практичен; терпелив - известно высказывание Сталина, что в работе с кадрами нужно иметь бычьи нервы; как воспитанник духовной семинарии, осмотрителен и воспитан, старомоден и как всякие вожди - самоуверен.
- Что из этого следует?
- Из этого следует, что качества вождя Сталина во многом с вашими схожи, председатель Мао.
- Неправда. Мне ближе знаки Бык и Петух. Кролик в моих партнерах не значится.
- Может и так, но все таки многое вас роднит, особенно практичность. Он тоже считает, что практика - критерий истины. Опять же осмотрительность.
- Осмотрительность это важно. На переговорах это качество нам пригодится. Кролики по душе добродетельные, есть надежда получить от Сталина ожидаемое.
Предки Мао происходили от легендарного Мао Тайхуа, уроженца провинции Цзянсу, отважного воина. Сам вождь Мао по лунному календарю родился в 19-й день одиннадцатого месяца в год Змеи. В отличии от Сталина он был норовистый, как и его отец, вспыльчивый и неуравновешенный. У них в семье чай назывался «ца» и все радовались победе Японии над Россией в 1905 году, с чем связывали возрождение древней Азии, а с ней и Китая. Город Чанша, центр провинции Хунань, в которой родился Мао, был основан три тысячи лет назад и в V веке до нашей эры являлся столицей царства Чу. Чанша — это «Длинный песок». Вот он дошел и до наших дней. История возвращается, - размышлял Мао.
- А где наш советник Ши Чжэ? - поинтересовался Мао
- Товарищ Ши Чжэ просматривает договор который подписал с Чан Кайши маршал Сталин в 1945 году. Мы будем его касаться, а ему переводить, вот он и хочет разобраться в некоторых деталях.
- Деталей, действительно, много. Госсовет и лично товарищ Чжоу Эньлай готовят справку по этому договору, что нам выгодно и что нет. Есть предложение от него отказаться и подписать новый.
Договор с Чан Кайши Сталин подписал согласно резолюции Ялтинской конференции. Для СССР он был выгоден, потому так как ему возвращались все права и привилегии, полученные Россией по секретному договору 1886 года о союзе и постройке КВЖД, по русско-китайской конвенции о Порт-Артуре (Люйшунькоу) и Дальнем (Далянь), заключенному в 1898 году. СССР возвращалась Китайско-Чаньчуньская железная дорога и многие другие важные объекты, построенные Россией на территории Маньчжурии и утраченные после русско-японской войны. Все бы ничего, но в тот раз Сталин признал правительство Чан Кайши единственным законным и тем самым отказывал в помощи КПК в гражданской войне. В новой обстановке данный договор становился барьером в развитии сотрудничества СССР и КНР и его следовало в корне пересмотреть, а правильнее подписать новый. Так считал Мао и хотел в этом убедить Сталина.
Напомни мне, когда вернется Ши Чжэ, - обратился Мао к секретарю, - а я пока полистаю "Краткую биографию Сталина". Посмотрим какой он кролик на самом деле. Мао протянул руку и взял тонкую книжицу, изданную в СССР в 1947 году и начал читать: "Сыдалин Чжугэшивили, родился 21 декабря 1879 года в городе Гори, из крестьян, отец сапожник, мать крестьянка, образование - духовная семинария...". - По нашему монах. Получается, как основатель Минской династии Чжу Юаньчжан, который тоже воспитывался со священниками в монастыре, а потом организовал отряды сопротивления монголам, - заключил Мао.
"Испытывал национальный колониальный гнет, рос в типичной колонии российского царизма.." - Точно. Боролся с захватчиками, как мы с японцами. "В революционное движение вступил в 15 лет, стал членом группы социал-демократической партии "Месаме-даси"" .
Что такое "Месаме", не понятно, а "даси" можно перевести как "великий запад". Запад действительно великий: Англия, Франция, Америка, была и Германия..... Россия для нас тоже запад и тоже великая. Одна Победа в войне чего стоит.
«Сыдалин изучал марксизм, распространял газету "Искра", участвовал в стачках. С 1901 по 1917 год находился на нелегальном положении..." - И мне приходилось скрываться, потерял жену, детей, - сравнил Мао. Потом война, все время в пути, к цели. И наконец мы ее достигли. Теперь у нас цель поднять разрушенную страну и Сыдалин, бывший ссыльный, соединивший после Ленина марксизм с конкретной практикой, должен нам помочь. Больше некому, и мы друг другу нужны.
Вот что он говорит: "Для победы нужны три вещи: вооружение, вооружение и вооружение".
Совершенной верно. Нам сейчас тоже нужны эти три вещи: самолеты, артиллерия и корабли. Чан Кайши еще не повержен и американцы угрожают встать на его сторону. В тюрьме я не сидел, а ему пришлось. Газету я тоже выпускал, называлась она, конечно, не "Правда", а Циньнянь бао". Сыдалин дважды выезжал к Ленину в Краков, встречался с ним на международной конференции в Лондоне. Я, к сожалению, за границу не выезжал. Была одна попытка выехать во Францию, но сорвалась.
Сыдалин о себе сказал, что стал мастером революции под руководством Ленина, а я ему скажу, что стал таковым под его руководством. Здорово получится! А еще я ему скажу "Сыдалин тунчжи вань суй!"("Десять тысяч лет товарищу Сталину!").
Сталин как Бог. А помнится еще в педагогическом училище в Чанша друг Сяо Сань говорил мне лучшему студенту училища: «Есть ли другой Бог кроме тебя? Ты и есть Бог, стремись осчастливить себя». Люди глупы и темны, у всех болезненное самомнение. Помнится первую статью в газету я написал на тему «Исследование физической культуры». Считал, что следовало закалить людей для ведения долгой борьбы, иначе таким как Лю Бан не станешь. Он тоже считал, что бунт дело правое и вот мы победили.
Для встречи китайского вождя Мао Цзэдуна в Москве был составлен специальный план. К 3 декабря на станцию Отпор, на границу, был послан поезд в составе: салон-вагон для Мао Цзэдуна, салон-вагон для сопровождающих его лиц: секретарей Чень Бода и Е Цзылуна, начальника личной охраны Ван Дусина и переводчика Ши Чжэ, салолон-вагон для посла СССР в Пекине Рощина и представителя Сталина в Китае Ковалева. С Мао они общались чаще всего через его секретаря Чень Бода. Толстоватый, неуклюжий человек в очках, с несоразмерными ушами и глубоко посаженными глазами был ни кем иным как одним из главнейших разработчиков китайского коммунистического движения.
Он учился в СССР в Университете Сунь Ятсена, но был исключен из партийной группы за фракционность. Вернулся на родину, долгое время работал преподавателем, в 1937 году прибыл из Пекина в Яньань и одним из первых заговорил об истории партии как беспрерывной борьбе на два фронта - против радикальных правого и левого уклонов. Еще в июле 1938 года партийный журнал "Цзефан" ("Освобождение"), с благословения Мао, опубликовал на эту тему его статью. Свою теорию "соединения марксизма с китайской реальностью" впервые изложил в 1939 году, в статье "Китайская революция и коммунистическая партия Китая". В ней была сделана попытка на основе колониального и полуфеодального положения Китая, обосновать необходимость проведения не социалистической а "новодемократической" революции, играя больше не на социальных, а национальных чувствах китайцев. Чувства эти не исключали частную собственность, национальное предпринимательство и привлечение иностранных инвестиций.
Мао вспомнились рассуждения профессора экономики в университете Бэйда Ли Дачжао. Он уж знал толк в большевизме и анархизме! Когда это было? Да, наверное в 1919 году, тогда он слышал от него, что большевики выступали против всяких границ и вначале даже хотели создать Федеративную демократическую республику Европы. Был шанс поехать во Францию и у меня, но не сдал экзамен по языку. А как хотелось посмотреть на этих сторонников доктрины Монро и «Открытых дверей» в Китае. В итоге двери открылись не всем, а только тем, кто за коммунизм, который на китайский язык переводится как «общее имущество».
Мао призывал к развитию многопартийной системы, организации коалиционного правительства и осуществление демократических свобод. От "старой" демократии "новая" должна была проводиться в жизнь под руководством КПК. Партия должна была выступать не как политический орган рабочего класса, а как организация единого революционного фронта, стремившегося к объединению всех классов населения страны. Сталин тактически поддерживал Мао в этом вопросе. "Новая" демократия была нацелена на облегчение захвата власти, а вот как ее реализовывать в конкретной практике предстоял длинный разговор в Москве.
Поезд из Пекина убыл 6 декабря. По пути в голову Мао лезли путанные мысли, начиная с подарков Сталину, и заканчивая цифрами о потребностях в тех или иных вооружениях. Готовясь к встрече, Мао нервничал. Иногда ему казалось, что в Москве на него может быть совершено покушение и он часто интересовался как в Москве будет обеспечена его личная безопасность. А пока охрану несли военнослужащие Народно-освободительной армии. По всему пути до границы вдоль обеих сторон железнодорожного полотна лицом в поле на расстояние примерно 50 метров друг от друга стояли солдаты с автоматами в руках. Меры были не лишними, на железнодорожных путях под Тяньцзинем была обнаружена граната. Ситуацию обостряла информация о том, что Чан Кайши с Тайваня вылетел самолетом в провинцию Сычуань с целью объединить, сохранившиеся там силы и даже основал временную столицу.
Проезжая Шанхайгуань Мао вспомнилась история предательства амбициозного генерала У Саньгуя, которому власти минской династии в XVII веке доверили свою судьбу, а он, охраняя под Шанхайгуанем заставу и преграждая путь враждебным маньчжурам, предал императора, открыл ворота Великой Китайской стены для прохода маньчжурских полчищ и сам с ними пошел походом на Пекин подавлять народное восстание Ли Цзычэна. Император, покинутый своими слугами, совершил самоубийство, повесившись на дубе неподалеку от дворца. Ли Цзычэн из Пекина бежал, а маньчжуры отныне унаследовали «мандат на правление» от Неба и взошли на китайский трон. Парадокс заключался в том, что еще год назад маньчжурские лидеры вели тайные переговоры с Ли Цзычэном о разделе Китая, надеясь руками восставших китайцев подорвать мощь Минской династии и забрать себе север Китая. Затем же объявили Ли Цзэчэна и всех его приспешников «самозванцами и бандитами», а Поднебесную полностью подчинили себе. Подобные истории в древнем Китае часто повторялись и никто не мог поручиться за настоящее еще не совсем устойчивое положение в стране. Даже Сталин предупреждал о возможных осложнениях. Если бы не его юбилей , встречу в Москве можно было и отложить. Хотя, без помощи СССР, тоже никак нельзя, могут навалиться американцы и как бы не оказаться в положении Ли Цзычэна.
Минуя Шэньян, бывший Мукден, Мао вспомнил другую историю. Она случилась вокруг западных консульств. Когда в ноябре 1948 года войска Линь Бяо захватили город, там находились американское, британское и французское консульства. К тому времени американцы отказались признать коммунистический Китай и Мао распорядился изгнать их - создать для них невыносимые условия, чтобы вынудить их уехать. Американского консула генерала Уорда и его персонал взяли под домашний арест. Позже Уорда обвинили в шпионаже и выслали. Через несколько дней американский вице-консул в Шанхае Уильям Олив был арестован на улице, брошен в тюрьму и так сильно избит, что вскоре умер. США немедленно отозвали из Китая посла Стюарта. В этом положении был сделан окончательный выбор принадлежности к про советскому курсу «И-бянь-дао ("Одному пути").
В Маньчжурии Мао был в первый раз. Он практически не отрывался от окон вагона и рассматривал местность, следы недавних сражений. Регион долгое время находился под зависимостью чужестранцев. В отличие от бывшей столицы маньчжуров Шэньяна, Чаньчунь - столица японского государства Маньчжоу-го, имела марионеточный стиль, Харбин был и оставался русским городом.
- Властвование иностранных дьяволов закончилась, - размышлял Мао. Китай вернул самостоятельность, оставалось еще добиться независимости. История развернулась на новый 60-летний исторический круг. Императорский вельможа Ли Хунчжан в прошлом веке с целью поиска защиты от японцев был в Москве и подписал с русским царем Николаем II договор о взаимной защите от агрессора, строительстве КВЖД, а позднее об аренде русскими китайских портов. Теперь с этой же целью в Москву следую я, тоже как и Ли Хунчжан выходец из бедного сословия. И снова защита нужна, финансовые средства, дорогу надо приводить в порядок и определяться с теми же портами.
- Бывали времена, когда все дороги сходились в Срединной империи, в Пекине, а не в Москве, - проговорил, как бы про себя, Мао.
- Потому она и называлась Срединной, председатель Мао, - попытался проявить свою находчивость подошедший секретарь Чэнь Бода. - Тогда ведь не было железной дороги, государства связывал "Шелковый путь". Шелк был нашим богатством, сейчас нам похвастать особо нечем. Но это только пока, председатель Мао. Мы обязательно вернем утраченное, важно сделать первый шаг, а без СССР нам пока не обойтись.
- СССР победил, но какой ценой! Сколько он может нам дать? Сколько мы можем попросить? - вот на какие вопросы нам надо найти ответы, - взволнованно проговорил Мао.
- Просить надо больше, Сталин вождь щедрый. Ли Хунчжан в свое время попросил у русского царя займ на 100 миллионов рублей. И, потом, не мы же платим дань, а нам дают. В нынешний год Быка нам обязательно повезет.
- А что ты скажешь по поводу моего года - года Змеи?
- Год змеи - этот год удачливых китайцев, председатель Мао. Для России же он ущербный: 1905, 1917, 1929 и 1941 года - это года мятежей, революций, внутренних конфликтов и, наконец, известная всем война с Германией.
- Получается, что и 1953 год для СССР будет не самым приятным.
- Так получается. И потому нам следует до этого года решить максимум своих вопросов.
После пересечения границы Мао доложили приятную новость - Чан Кайши покинул Сычуань и улетел на Тайвань, а командующий гоминьдановской группой войск в Юньнани генерал Лю Хан перешёл на сторону НОАК. Был повод отметить это радостное событие, попробовать русской водки.
Вагон-ресторан от советской границы работал отменно, потому как обеспечение питанием делегации было возложено на МГБ СССР и лично министра Виктора Семеновича Абакумова. Мао был полон тревожных предчувствий. Почему именно Абакумову было поручено его сопровождение, часто давал указания по охране салона Ван Дунсину. На станции в Улан Удэ, несмотря на приглашение советских представителей прогуляться на свежем воздухе, отказался выйти. Свое решение отсидеться в поезде Мао обосновал Ши Чжэ историческими выкладками:
- Не подумай, что это просто так. Я дал понять, что в этих местах издревле свои стада пасли китайские пастухи и земля является древней родиной китайского народа. Тебе надо знать, что во времена династий Тан, Юань и Цинь Китай имел административные органы управления в Сибири. Но затем Россия начала просачиваться на восток и к побережью Тихого океана. Под российское влияние попали большие территории и даже больше половины озера Ханка. Говоря об этом, Мао думал как перед Сталиным еще раз поставить вопрос о возвращении Китаю Внешней Монголии.
Вопросы о границах и утраченных территориях имелись в избытке. Например, совсем недавно Тува, когда-то находящая под протекторатом Китая, вошла в состав СССР. Тоже вопрос. Были и другие отторгнутые территории, но все сразу не разрешишь, каждому фрукту, как говорят русские, свое время. Начинать надо с малого. Вот, весной совместно с Москвой разрешили вопрос : «Об установке знаков на реке Амур". Дали добро на участие в работах советских специалистов, расходы на установку своих знаков взяли на себя и согласились соблюдать правила, какие будут совместно выработаны. Сталин на встрече летом с Лю Шаоци обещал помочь в освобождении от гоминьдановцев Синьцзяна. Дело хорошее, но надо соблюдать осторожность, уж слишком пристально маршал Сталин интересуется этим пограничным районом.
- Ши Чжэ. нам следует присмотреться к Туве. Место хоть и дальнее, но китайским императорам хорошо известное. Совместно с Чэнь Бода полистайте справочники по этому вопросу. А при необходимости запросите дополнительные данные.
На следующий день секретарь доложил, что нашел в документах:
- В давние времена там жили динлины, - начал Чэн, - их возглавля вождь Модэ. Кто такой, уточнить сейчас невозможно, да и не нужно.
- Наша писательница Дин Лин, та которая в Яньане дружила с американцем Эдгаром Сноу, случайно не из тех мест? - пошутил Мао.
- Вряд ли. Дин Лин это ее псевдоним.
- Так кто же эти динлины?
- Трудно сказать. Одни утверждают, что это скифы. Другие - уйгуры, но главное Тува входила в северную окраину хунских земель, которые в разные времена были нашими владениями. Потомками динлинов стали племена шивэй. А среди шивэев была группа «мэн-у», которые потом и стали монголами.
- Монголы говоришь. Монголы это уже ближе.
- Да монголы. Их, этих мэн-у, делили на хэй дада и шэн дада – черных и диких татар. «Черных» еще называли «кара будун». То есть «темные народы». Тува в то время называлась Кянь-чжоу . Мы там добывали железную руду, соль, золото. Всем этим занимались военно-пахотные поселения. В 1716 г. тувинцы вошли в состав Джунгарского ханства и участвовали в походе на Тибет.
- А что русские. Какие их действия?
- На озере Косогол они построили острог, но позже его снесли по указанию императора. Большая часть Тувы, за удаленностью, оставалась, как бы, ничьей. Нашей администрации в Туве не было. Главный управитель халкаский князь Монаджаб располагался вблизи пограничных караулов Ерзин и Самогалт. Управления покоренными монголами и тувинцами мы учредили в 1768 году, в Улясутае находился наш губернатор,а в Кобдо был создан «Иногородческий приказ».
- Получается, тувинцы подчинялись монголам, а монголы нам. Такая система управления?
- На деле получается так. Через монголов на тувинцев распространялись законы китайской империи, изданные маньчжурами для Монголии под общим названием «Уложение палаты внешних сношений».
- И чем закончились эти путанные отношения?
- Когда империи не стало и власть ослабла, Тува, под наименованием Урянхайский край, была административно подчинена Управлению Енисейского губернатора и таким образом вошла в состав Российской империи.
- Когда это случилось?
- Случилось это, когда Усинским пограничным округом командовал русский капитан Чакиров. Лицо нам известное еще по Мукдену, где он был военным полицмейстером и был награжден орденом «Двойного дракона». На границе он тоже вел себя как дракон и содействовал тому, чтобы в апреле 1914 года был издан указ царя о принятии Тувы под протекторат России.
- С Тувой понятно, а что там Цзян Цзинго сын Чан Кайши рассказывал Сталину про перспективы пограничных отношений между странами?
- Из материалов, которые мне стали известны, Цзян Цзинго от имени Чан Кайши, а было это еще в 1945 году, обещал, в случае поддержки Советским Союзом гоминьдановского правительства, на советско-маньчжурской границе установить такой же режим, какой существует на границе между Америкой и Канадой.
- Этим, если я не ошибаюсь, он предлагал придерживаться в Маньчжурии политики "открытых дверей".
- Да, что-то в этом вроде. Дополнительно он предлагал сохранить за СССР ведущую роль в Маньжурии в экономике.
- В экономике, пожалуй. Открывать же на границе дверь на распашку дело проигрышное. Граница, есть граница.
Ши Чжэ отвечал на вопросы Мао и в мыслях возвращался к жизни, а точнее, к злоключениям в СССР, а потом у себя на родине. Все началось с приглашения его бывшего сельского учителя, а позже военнослужащего армии маршала Фэн Юйсяна, организовать контакты с прибывшими в войска советскими военными специалистами. Закончилось это тем, что в конце 1925 году в возрасте 20 лет его послали в Советский Союз для получения высшего военного образования. Обучали сначала в Киеве, а потом в Москве в одном из военных училищ в Лефортово. Улица, помниться, называлась Красноказарменная, которая упиралась в мост через реку Яузу.
У советских товарищей оказались свои соображения относительно его судьбы, перекрестили в Михаила Александровича Карского и в январе 1930 года из рядов Красной Армии перевели в ОГПУ. Почти семь лет проработал в Особом отделе СибВО в Новосибирске. В то время действовали известные "тройки". Китайцев в городах Сибири старались извести подчистую, нередко, устраивая на них настоящие облавы. Многие из них плохо владели русским, и пришлось допрашивать этих несчастных земляков. Участвовал в арестах и обысках, тем, кто не знал русского, зачитывал протоколы. В числе активных следователей, впрочем, не числился.
За правдоподобностью деталей «диверсионно-шпионской работы» чекисты не гнались: приписали схваченным азиатам поджоги авиазавода, обувной фабрики и кожзавода, а также сбор сведений о количестве самолетов, произведенных на новосибирском комбинате № 179, который на самом деле выпускал снаряды. Чего только не было! В Кузбассе жил друг, тоже чекист Павел Ильич Сойкин, на самом деле Чжан Ючжан. Опыта у него было побольше. Он состоял сначала в компартии Китая, а затем в ВКП(б). Изгнали из партии за связь с троцкистами. Сосланный в Сибирь, он до 1936 года являлся резидентом особого отделения Прокопьевского горотдела УНКВД по Запсибкраю и фактически руководил полком. Полк состоял из тысячи с лишним интернированных после перехода советской границы китайцев в районе станция Маньчжурия еще в 1933 году. Поскольку среди них только двое знали русский язык, Чжан не только вербовал из китайцев агентуру, но и пользовался правом вести в горотделе НКВД следствие по арестованным соотечественникам. Кончилось тем, что и его сделали врагом народа и расстреляли. Помнится, он рассказывал про русского Александра Чакиров, который сопровождал интернированных китайских военных до границы. Не тот ли это Усинский пограничный начальник, о котором недавно шла речь?
В партию так и не приняли. Более того стал жертвой чистки аппарата - был уволен. Тогда уж и дал ноги из Сибири. Пробрался в Москву, стал заместителем директора 2-го интернационального детдома ЦК МОПР, работал помощником преподавателя китайской партшколы, корреспондентом отдела печати Исполкома Коминтерна. Но в штате госбезопасности, надо полагать, остался, ибо вскоре был восстановлен на работе в органах и получил новую специализацию, освоив радиодело. После подготовки был заброшен в Китай для освещения обстановки в Яньани. Стал спецсекретарем Мао Цзэдуна по радиосвязи с Москвой, впоследствии сотрудником органов безопасности ЦК КПК
- Однажды, уже будучи начальником первого отдела общественной безопасности пограничного района Шэнси – Ганьсу – Нинся, меня вызвал «китайский Берия» Кан Шэн. Он смотрел на меня, держа в руках список фамилий, в котором ставил точки и кружочки, приговаривая: «спецагент», «шпион», «предатель», «японский шпион». Затем приказал мне арестовать всех, против чьих фамилий были проставлены кружочки. На вопрос, есть ли на них материалы, Кан Шэн пояснил: "Если бы были материалы, то зачем вам их допрашивать?" Возражений не последовало и только за одну ночь было схвачено более 260 человек.
Кто такой Ши Чжэ, Карский или, как изначально, когда родился, Ше Сиде, знал только председатель Мао. Ши Чжэ его личный советник, одновременно начальник Бюро русских переводов ЦК КПК. В Китае - член партии КПК, а в СССР - только кандидат в члены ВКП(б). Сотрудник же специальных органов и тут и там.
Прогуливаясь по платформе в Свердловске, Мао внезапно пошатнулся, на побелевшем лице выступил крупный пот. Сопровождавшие помогли Мао войти в вагон и сообщили, что он простудился. Застарелая неврастения дала о себе знать. Да и дорога российская утомляла до предела. Она все никак не кончалась, волнение от скорой встречи со Сталиным возрастало и стук колес уже начинал раздражать. Как бы не вспомнили как бывший Генсек Ли Лисань пытался впутать СССР в мировую войну ради Китая.
Волновались и в Москве. Для советского руководства Мао представлял собой загадку. Может, он своего рода развлекающийся марксизмом оригинал? В таком случае его будет нелегко вписать в привычную для Москвы систему вещей. Или это второй Тито, чья вызывающая непокорность привела годом ранее к тому, что Югославия оказалась в полной изоляции от коммунистического лагеря. Только в середине 30-х годов Сталин сделал ставку в Китае на Мао, а писатель Эренбург даже написал о нем очерк.
Делегацию встречали 16 декабря на Ярославском вокзале. Среди встречающих был и посол КНР в Москве Ван Цзясян. В Москве было холодно и встреча получилась излишне сухой и официальной. Выйдя на перрон, Мао обратился к Молотову и другим встречающим со словами: "Дорогие товарищи и друзья!". Но ответного радушия не почувствовал. Все держались скованы. В тот же вечер его принял Сталин. Встреча была дружелюбной, но тоже несколько натянутой. Оба лидера пошли навстречу друг другу по ковровой дорожке. Мао заключил в свои ладони руку Сталина, который второй рукой накрыл руку гостя.
- Здравствуйте, товарищ Сталин, - с нескрываемым волнением произнес Мао Цзэдун. Он долго тряс руку Сталина, его лицо светилось радостью.
- Рад вашему приезду, товарищ Мао Цзэдун, - негромко произнес Сталин. Он тоже был возбужден, и, задержав взгляд на лице гостя, добавил: - А вы выглядите моложе и крепче чем я предполагал.
Потекла в высшей степени официальная беседа, в ходе которой Сталин осведомился:
- Что вы хотите в ходе визита получить?
- Нечто такое, что не только аппетитно выглядит, но и действительно приятно на вкус, - образно выразился Мао.
-А нельзя ли уточнить, что вы под этими словами имеете в виду? На самом деле Сталину было известно чего ожидал от него Мао. Китай рассчитывал, что Москва аннулирует подписанный с Чан Кайши договор о советско-китайской дружбе и заключит новый, выдержанный в духе братских социалистических отношений. Мао хотел добиться от Сталина многого. Его список начинался с просьбы о займе в 300 миллионов американских долларов - исключительно для военных нужд. - и продолжался длинным перечнем вооружений, включая тяжелые танки и зенитные орудия. Кроме того, ему нужны были военные советники для реорганизации армии. Еще более важной представлялась долговременная помощь в строительстве заводов для производства собственных самолетов, танков и другого тяжелого вооружения.
Мао предложил Сталину для обсуждения проекта двухстороннего договора и потребностей КНР в экономической области, пригласить в Москву Чжоу Эньлая с группой советников. Сталин согласился.
Что думали Сталин и Мао в этот момент? Какие у них имелись виды на будущее? Несомненно планов было много, но правило, уже не раз выдержанное проверку временем, было одно — страной и людьми можно и и нужно управлять через страх! Тогда они сами вынут и положат за тебя душу, придут на первый твой зов. Тогда ты сможешь прожить долго, не опасаясь удара ножа в спину. Пусть ты лучше заподозришь невиновного и умертвишь его страшной смертью на глазах других, чем позволишь задумавшему подлость, осуществить ее...Страх — вот лучший воин в войске любого правителя! И сейчас, когда начинается новая битва, на этот раз за социализм и коммунизм, слабины быть не должно.
Сталин науку о страхе получил еще в семинарии, когда штудировал псалмы о страхе Божьем и Страшном суде. Разве не Евангелии от Матвея сказано?
«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю, не мир пришел Я принести, а меч....Ибо я пришел разделить человека с отцом его и дочь его с матерью, и невестку с свекровью ее....И враги человеку – домашние его....Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня....
Переговоры касались многих вопросов. Одним из них был опасность войны с американцами
- Нужно любым путем выдержать лет пять и не допустить войны с США, - предложил Мао. Хотя Мао добился долгожданной власти, у него остались причины для беспокойства. В Китае сохранялось сильным влияние Запада. Многие представители китайской интеллигенции получили образование в Америке, Англии, Германии и Японии.. Почти все современные образовательные заведения были либо основаны иностранцами, либо находились под западным влиянием. Кроме газет, журналов и новостных агентств, только Америка и Англия имели в Китае 31 университет и специализированных училищ, 32 религиозных образовательных учреждений, 29 библиотек, 2688 школ, 3822 религиозных миссии и организации и 174 больниц.
- Япония и Германия не противники, разбиты. Америка хотя и кричит о войне, но ее боится, - заметил Сталин. С Китаем некому воевать. - Разве что Ким Ирсен пойдет на Китай, - пошутил Сталин.
- Было бы неплохо установить воздушный коридор СССР - Китай, - предложил Мао. Торговлю можно вести через Синьцзян. Для того, чтобы освободить Тайвань нам следует создать Военно-морской флот.
- По торговле через Синьцзян согласен. Прошу представить конкретные заявки. Морские кадры можно готовить в Порт-Артуре на наших кораблях. Что касается освобождения Тайваня, способы и формы следует обдумать.
21 декабря в Большом театре прошло торжественное собрание, посвященное 70-летию Иосифа Сталина. Открыл собрание председатель Верховного совета Шверник. Первым выступал Мао Цзэдун. Он сказал: "Дорогие товарищи и друзья! Я всем сердцем рад тому, что мне представилась возможность принять участие в торжественном собрании.....Товарищ Сталин является учителем и другом народов всего мира... Китайский народ в борьбе против угнетателей всегда глубоко и остро чувствовал и чувствует важность дружбы товарища Сталина...". Присутствующие его речь слушали стоя, а публика скандировала: "Сталин, Мао Цзэдун!"
В это время Сталин вспоминал, как после ухода из семинарии, работал бухгалтером в библиотеке обсерватории и тогда подружился с Петросяном, которого позже стали звать Камо. Он мог бы быть среди гостей сегодняшнего вечера, но погиб в 1923 году. Как бы случайно, его велосипед столкнулся с автомобилем.
Мой велосипед еще на колесах, - представил Сталин созданную им великую державу. Столкнуться она может только с двумя автомобилями: США и Китай. Представитель последнего Мао Цзэдун сидел от него по правую руку и зал аплодировал ему. А может быть мы с ним уже столкнулись? - озадачил себя вождь народов. Приходилось лавировать и ошибок допустили с избытком. Переоценили свои силы — думали что сможем руководить революционным движением во всех странах мира. Направляли разведчиков, но они вместе с Коминтерном с задачами не справились. Маньчжурию проворонили и позволили японцам, с помощью французов, выйти к границам. Многих пришлось арестовать. Больше всего пострадала военная разведка. Пришлось сделать ставку на Чан Кайши, а потом на лидера коммунистов Мао. Все же удалось избежать войны на два фронта. За это можно и похлопать в ладоши. Без Китая СССР никак нельзя. США провозгласили право на оказание помощи третьим странам в борьбе с «советским тоталитаризмом». Опять война? Опять готовиться на два фронта? - с Западом и Востоком. Один на себя возьмет СССР, а другой должен взять Китай и ему надо помогать.
День рождения Мао 26 декабря прошло незаметно, правда, на следующий день пришла телеграмма о том, что была освобождена столица провинции Сычуань - Первая полевая армия вошла в Чэнду. Первый раз Мао встречал свой день рождения так далеко от родных мест. Вспоминалось далекое и близкое, чаще мать, которая делала ему первые пеленки из старых отцовских штанов
- Род прапрадеда Мао Тайхуа должен быть крепок, - приговаривала она. А где взять ребенку силу, как не от отца. Сила пригодилась и он старался оправдать свое имя Цзэдун - "Облагоденствующий Восток". Китай не без моей помощи, встал на ноги, - убеждал председатель сам себя..
- В детские годы я был рад победе Японии над Россией, - вспоминал Мао. Вдохновляла вера в превосходство желтого человека над белым, надежда на возрождения Китая с помощью близкой по культуре Японии. Но нет, японский милитаризм заразился западной болезнью и вместо свободы принес гнет и разруху. Теперь Россия, которую ненавидел, стала союзником и я приехал просить у нее, которая стала Советским Союзом, помощи. Не очень, прямо скажем, приятное это дело. Особенно, когда тебя держать на расстоянии и всячески дают понять зависимое положение. Что может быть хуже? Как бы сейчас было здорово оказаться в родной провинцию Хунань, где чай называют не как в Пекине "ча", а "ца". Звучит по разному, но чай отменный, не то что здесь на даче Сталина.
Казалось недавно учился в педагогическом училище в Чанша, занимался пропагандисткой работой, даже входил в состав ЦК Гоминьдана. Спасибо другу Сяо Сань. Это он мне сказал: « Ты и есть Бог!» - и спросил, - «А есть ли другой Бог, кроме тебя?». Тогда я поверил в себя, написал первую статью, призывающую молодежь к закаливанию и жесткой борьбе за свободу. "Бунт дело правое!". Это понял еще ханец Лю Бан. Прекрасное было время - ни цента в кармане, а планы возродить Поднебесную. И ведь свершилось! Спасибо добрым и умным наставникам в Бэйда - первому в Китае марксисту Ли Дачжао и декану университета Чэн Дусю. Как и все идеалисты-революционеры они были за всеобщее братство и всеобщую любовь.
Ничего у них не получилось и мне с Гоминьданом пришлось расстаться. Пришлось взять винтовку и уйти в горы повстанцем. Винтовка родила власть, но она же погубила многих друзей-соратников. Не стало любимой жены Кай Хуэй - ее расстреляли в Чанша, некоторых детей так и не удалось отыскать. Ничего не приходит даром, за все надо платить. А сколько было предателей и изменников! Больше чем рек и гор в Понебесной. Остался только один и самый главный - Ван Мин. Он где-то рядом, в Москве под присмотром Сталина. До последнего времени вождь всех народов сомневался во мне, выбирал на кого в КПК сделать ставку. Раз пригласил, значит отказался от очередного ставленника. Не так это просто руководить революцией в Китае из Кремля. Не зря говорят:
Синие горы похожи на море,
А заходящее солнце - на кровь.
Чего, чего, а крови пролито немало. Сколько поменялось теорий, программ и лидеров.
-Я долгое время ждал своего часа. Не зря вдова Сунь Ятсена (мадам Сузи) называла меня Ли Дэшэн - "Отступающий ради победы". Умная женщина. Когда-то представитель Коминтерна советник Бородин считал ее единственным мужчиной в левом Гоминьдане. Сталин же ради открытия "Второго» фронта Коминтерн расспустил. Американцы непременно вожжи мирового правления возьмут в свои руки и "Второй" фронт станет "Первым". Об этом в Яньане предупреждали западные журналисты Анна Луиза Стронг и Агнес Смедли. Вот, вот США с Англией вновь превратят Японию в сторожевого пса, пугающего Китай.
С мыслью о Японии Мао заснул. Перед этим он еще вспомнил, что Агнес работала на Коминтерн через журналиста Зорге и была в близких отношениях с Чжу Дэ.
Были поездка в революционный город Ленинград, посещение музеев, театров, встречи с активом. Город переживал не лучшие времена: в 1948 году умер Жданов, а нынче шли расправы с «выскочками» типа Вознесенский и Кузнецов. Подверглись гонениям и репрессиям многие известные ученые и литераторы: Анна Ахматова, Михаил Зощенко, китаист и экономист — профессор Штейн; арестовали и сослали под Омск Льва Гумилева. В городе и области работы лишились тысячи человек. Обо всем об этом стало известно от посла Ван Цзясяна.
В скором времени из Пекина в Москву прибыл Чжоу Эньлай с группой специалистов, началась разработка документов сотрудничества между СССР и КНР. Наконец, 14 февраля 1950 года в Москве министрами иностранных дел СССР и КНР сроком на 30 лет был подписан Договор о дружбе, союзе и взаимной помощи, оформлен займ на 300 миллионов американских долларов и окончательно согласован список потребностей КНР, в том числе, в вооружении. Мао остался доволен результатами переговоров и позже не раз перед руководителями партии и страны бахвалился как ему удалось вырвать приличный кусок из пасти тигра.
На обратном пути здоровье Мао поправилось и когда появились огни станции Свердловск, он попросил охранника Ван Дунсина организовать прогулку. За окном мела поземка. Мао набросил на плечи подаренную шубу и вышел на платформу. Мороз ощущался на звук, воздух звенел, колючий ветер проникал за шею.
Как здесь могут жить люди!? - удивлялся Мао. Ему из южной провинции Хунань, где зимы практически не бывало, край русских казался концом света и всякого благоустройства.
